Матильда

Стефан проснулся со вкусом вина на своих губах и запахом женщины на своей коже. Он обернулся посмотреть, и, да, она всё ещё была там. Её каштановые волосы были растрепаны и закрывали всё её лицо. Она дышала легко и спокойно, рот был слегка приоткрыт. Он улыбнулся и встал с кровати так мягко, как только мог, нашёл свои штаны, натянул их и набросил рубашку на голову. Затем он подошёл к двери, шагнул наружу и тихо закрыл её за собой.
Он вышел из каретки, почувствовал прохладный воздух на своей коже. Солнце уже было довольно высоко в небе. Он потерял большую часть утра.
«Ах, -- он прошептал – но ночь стоила потерянного утра.»
Правда? Спросила Матильда.
Он повернулся и дотронулся до каретки. «Ага, -- сказал он – Стоила.»
Она скоро уйдёт? У тебя ещё много дел.
«И целый день на это», -- сказал он ей.
Но не утро.
Он засмеялся и подошёл к затухшему костровищу, которое он сделал вчера ночью, возле вагончика. «Когда ты говоришь такие вещи, ты звучишь как старая женщина, как старуха», -- сказал он Матильде.
Она прыснула. Я старше, чем любая другая женщина в мире.
Он сел на колено возле бывшего костра, шуруя в пепле. «Старше, да, -- сказал он. Затем он повернулся и посмотрел на каретку – И красивее.»
Очаровательно.
Он потратил весь следующий час на восстановление костра. Вскоре над ним был установлен вертел. Он набрал воды из ручья неподалёку и повесил на вертел чайник. Когда он услышал и увидел, как пар выходит через носик чайника, он достал пару чашек из каретки.
Когда он прикоснулся к дереву, он остановился, его пальцы задержались здесь. Дерево было тёплым. Оно было спокойным. Он слышал, как люди называли его каретку вардо. Надписи, украшавшие вардо по бокам, были на языке, который он не мог читать, но он знал, как на нём говорить. Матильда старалась обучить его, но ему не хватало терпения. Он пробежался пальцами по надписям и улыбнулся, чуть ли не смеясь. «Старая и красивая», -- прошептал он.
Дверь в вардо открылась, и оттуда вышла девушка, пряча свои глаза от солнца.
«Доброе утро», -- сказал он ей, возвращаясь к костру.
Она с трудом угукнула: «Доброе».
«Не желаешь кофе? -- спросил он – Горячий.»
Она кивнула, её каштановые волосы щекотали её лицо. Она убрала их и уставилась на костёр.
«Где все?» -- спросила она.
«Они отправились обратно в город. Ты решила остаться.»
«Ох, -- на её лице появилась растущая улыбка – Да.»
Он понял, что память возвращается к ней. Хорошо, что она улыбалась. Это означало, что утро будет гораздо проще.
«У меня есть немного бекона, -- сказал он – и свежие яйца.»
«Хм, -- её глаза блестели – Откуда?»
«Фермер проходил тут вчера, я выторговал у него.»
«Здорово», -- она сказала.
Она остаётся? Спросила Матильда.
Стефан посмотрел на неё на мгновение, а потом вернул своё внимание к девушке.
Ты даже не знаешь её имени.
Стефан налил кофе в чашку. «Я Стефан. На случай, если ты не помнишь.»
«Мэри, -- сказала она, принимая кофе – Спасибо.»
Нам пора собираться, сказала ему Матильда. Обелиск… помнишь?
Стефан игнорировал её. «Яичница – фактически единственное блюдо, которое я умею готовить. Надеюсь, ты не имеешь ничего против.»
Мэри кивнула, попивая свой кофе: «Ммм.»
Стефан вернулся к вардо и нашёл свою железную сковороду. Он сначала приготовил бекон, а потом приготовил яйца на оставшемся жире: разбил их, перемешал в сковороде, затем поставил на огонь. Через несколько минут Мэри хрустела беконом.
«Ты ко всем женщинам, которые спят в твоём вагоне, так относишься?»
Он помотал головой, поедая завтрак прямо со сковородки: «Только к тем, кто остаётся на завтрак.»
Она взглянула на него, улыбаясь: «Что ты делаешь с теми, кто остаётся с тобой на обед?»
Сте-фан, сказала Матильда, протягивая его имя по слогам.
«Никакого обеда, -- сказал Стефан. – Боюсь, что мне нужно идти.»
Она сделала грустное лицо: «Ну, могу я пойти с тобой?»
Он помотал головой: «Боюсь, что нет, дорогая, -- он доел последний кусочек бекона, взял горсть песка и бросил её в сковородку. – В вардо есть место только для одного.»
Её грустное лицо стало совсем кислым.
Стефан рассмеялся: «У тебя что, нет семьи? Дома? Жениха в конце концов?»
«Есть, и все они ужасно скучны, -- она взглянула на вардо, потом снова на Стефана. – Никто из них не собирается выходить в мир. Я хочу посмотреть, что там, по ту сторону гор.»
Стефан почистил сковороду и поднялся от огня: «Мне приятно, но я не тот, кто покажет это тебе, -- он подошёл обратно к вардо и убрал сковородку. – Я – тот тип парней, который женщины любят только очень короткий период времени. И когда всё кончено, поверь мне, всё кончено.»
Ага.
«Вернись домой. Составь планы. Скопи денег. И, когда будешь готова, выйди в мир самостоятельно, -- он шагнул к ней и протянул свои руки. – Единственный неверный способ сделать это – последовать за чьей-то тенью.»
Она взяла его за руки и поднялась, потом бросилась в объятья. Он принял их, обвил её своими руками и поцеловал. Затем он взглянул на неё и сказал: «Найди свой собственный Путь. Не будь моей прислугой.»
Мэри попыталась выморгать все слёзы, скопившиеся в её глазах: «Хорошо. Но я хочу увидеть тебя снова.»
Он кивнул: «Я обещаю.»
Обещания, которые не собираешься выполнять, и ложь – обычно одно и то же.
Стефан вздохнул. Затем он поцеловал Мэри снова. «Иди, -- сказал он. Затем он махнул в сторону гор – Я буду там, когда ты будешь готова найти меня.»
Мэри улыбнулась и развернулась, направляясь обратно в сторону города.
Ты никогда её снова не увидишь.
Он смотрел в след Мэри: «Она забудет меня. А если и нет, то лучше пускай у неё будет такое воспоминание обо мне, чем любое другое.»
Как поэтично.
Стефан развернулся и пошёл обратно к каретке: «Я не понимаю, как кто-то такой старый, как ты, может быть таким циничным.»
Когда живёшь так долго, как и я, сложно не быть циничным.
«Возможно, -- Стефан пожал плечами. Чуть позже он сказал – Обелиск?»
Обелиск.
Стефан убрал завтрак, потушил костёр, затем отвязал лошадей от ближайшего дерева. Он привязал их к каретке, а сам сел на место извозчика.
«Готов.»
Тогда поехали.
Вспышка света, и Стефан и каретка исчезли.